Настоящее домов из будущего

В основе исследования — фокусированное неформализованное интервью с теми, кто живет или жил в домах, построенных по проектам Владимира Павлова, проведенное онлайн анкетирование (41 анкета) и дискуссии, возникающие в соцсетях после публикаций об архитектурном наследии Владимира Павлова. Вопросы для анкет и интервью были выстроены вокруг того, как воспринимается и оценивается своеобразие павловских домов теми, кто в них живет, и теми, кто видит эти дома только снаружи, слышал разговоры о них или, может быть, посещал знакомых, живущих в этих домах.

Для исследования я выбрал два дома — жилой дом галерейного типа в мр Солнечный, он же «дом-корабль» (экспериментальный дом) и жилой дом на улице Российской, он же «крепость» (реализованные запрос на советское элитное жилье).

Я хорошо ориентируюсь на открытом пространстве, в городе, но в сложносочиненных интерьерах теряюсь. В недрах дома-корабля я потерялся несмотря на то, что был теоретически подготовлен: знал принцип планировки. Затруднения начинаются в лифте (сразу не сообразишь, какую кнопку нажать), и продолжаются вплоть до искомой двери: куда идти дальше неочевидно. Навигация не продумана и кажется удивительным, что за 36 (!) лет эксплуатации дома, столь необходимая вещь так и не появилась. Зато ее отсутствие как-то подготавливает к следующему сюрпризу.

В экспериментальности дома-корабля выделяют прежде всего общественные пространства. Но именно они стали главным источником опасностей и страхов, поскольку обрели не предназначенные им функции организации социальной жизни, а стали пространством для жизни асоциальной.

Общественные пространства — это галерея шириной четыре метра, оснащенная витражным остеклением и балконом на всю длину дома. Много света и воздуха, идеальное место для зимнего сада, детских игр и общения. Зная об этой идее мы продвигаемся по пустому, неуютному переходу, с небольшими окнами расположенными высоко, как в техническом помещении. Задерживаться здесь не хочется, не говоря о проведении досуга — это и есть галерея на данный момент. Из интервью узнаем о том, как происходили драматичные метаморфозы.

Старожил дома Олег настаивает, что неприятности связанные с галереей начались в первые же годы после заселения: своим пространством коридоры сделали бездомные и носители асоциальных практик (выпивающие и наркоманы):

Анастасия, родители которой переехали в дом-корабль примерно в год её рождения (1985), уверенно связывает неблагополучие коридоров с девяностыми годами:

Исчезновение из коридоров дома посторонних для него обитателей Анастасия соотносит с наступлением нового тысячелетия:

Исчезновение витражей в галерее Олег объясняет тем, что стекла часто били пьяные "пришельцы":

Негативные оценки архитектурного наследия Павлова в Иркутске строятся либо на эстетическом неприятии стилистики брутальной архитектуры, либо (чаще) на противопоставлении высокой оценки проектов профессиональным сообществом запросу на удобное жилище.

Архитекторы, исследователи, энтузиасты — основные инициаторы возбуждения интереса к проектам, осуществленным несколько десятилетий назад. Для них это реализация оригинальных архитектурных идей в условиях «безликой» массовой застройки.

Любители павловских домов встречаются, правда, и среди неспециалистов:

Нестандартность домов заметна и непрофессионалам. Об этом свидетельствует тот факт, что у домов есть собственные имена. Самое распространенное — «павловские дома». Но даже если горожанин не знает, что дом построен по проекту Владимира Павлова, и ничего не знает о самом архитекторе, он использует распространенные прозвища конкретных домов: «муравейник», «барские», «дома с бочками» (или просто — «бочки»), «элеваторы», «комбайн», «корабль», «собака», «тузик», «дом на курьих ножках". Дома остаются необычными для Иркутска — и для тех, кто в них живет, и для тех, кто видит их со стороны.

В анкете был такой вопрос: «Как бы вы описали эти дома тем, кто их не видел?». Обобщить разброс мнений могут эти три формулировки:

Дом-корабль — до сих пор одно из самых заметных зданий в микрорайоне Солнечный. Он проектировался как «дом будущего». Неслучайно и среди жильцов, и за пределами дома распространена легенда о том, что дом построен по прогрессивному зарубежному проекту, замыслы которого разбились о российскую реальность.

Ссылаются даже на очевидцев:

А вот фрагмент характерного обсуждения, возникшего в комментариях к публикации на одном из иркутских интернет-ресурсов. Цель автора статьи - привлечь внимание к наследию Павлова:

В некоторых интервью и в анкетах респонденты говорили, что лишь благодаря обращению исследователей к ним узнали, что дом-корабль (как и дома с двухэтажными квартирами по ул. Байкальской) – творчество Павлова, а не европейские проекты, адаптированные в целях эксперимента в советском Иркутске.

О доме есть и другие мифы:

Парадоксально выглядит картина соседских отношений при сравнении свидетельств жителей двух домов: дома-корабля и дома Павлова на улице Российской.

В проект «Дома-корабля» была заложена идея коллективизма. Главным стимулом к соседскому взаимодействию должны были служить «внутренние улицы», то есть просторные коридоры, предполагавшие разнообразную социальную жизнь. Сейчас холлы плохо освещены (в девяностые годы просторные окна заложили кирпичом и оставили лишь небольшие окошки), производят мрачное впечатление и пустуют. На практике коридоры, став источником страхов, разъединяли жильцов:

В «элитном» доме, где никакого коллективизма не предполагалось, напротив, соседские отношения устоялись:

В этом доме нет специальных общественных пространств зарезервированных под совместное освоение. Но жильцы успешно осваивают дополнительные площади для индивидуальных целей.

В последнее десятилетие в доме-корабле жильцы стали наводить порядок. Появились инициаторы установки дверей, обеспечения безопасности. Главным образом, из числа новых жильцов. Сформировались коллективные действия, вынужденный характер которых обнаружился сразу после решения первичных задач.

Никаких договоренностей в отношении обустройства общественных пространств достичь не удается уже в течение нескольких лет. Зато внимание к общественным пространствам «дома-корабля» возникло извне и связано оно с актуализацией архитектурного наследия Владимира Павлова среди молодых иркутских архитекторов. Создан сайт, посвященный дому-кораблю, разрабатываются проекты навигации по «внутренним улицам» дома.

Ведущий московкого телеграмм-канала «Архитектурные излишества» Константин Антипин, намерен сделать путеводитель по архитектурному наследию Павлова в Иркутске. Анализ анкет позволяет говорить, что региональный модернизм интересен для приезжих. Если появится путеводитель по Иркутску, где будут отмечены эти дома, справочная информация по ним и тематические маршруты — будет хорошо и для туристов и для города.

К архитектуре позднего модернизма начиная с 80х общество стало относится резко негативно. Накопилась общая усталость от модернизма вообще и бруталлизма в частности. Но в настоящее время он кажется снова входит в моду, как весьма выразительное явление в архитектуре. Так в лондонский «Trellick Tower» был внесен в реестр архитектурного наследия и является местной достопримечательностью.

Ответы на анкеты и обсуждения «павловских домов», возникающие в соцсетях, свидетельствуют о закрепившихся стереотипах, которые иногда апеллируют к услышанным мнениям, а иногда опираются на опыт посещения знакомых в каком-то из домов.

Негативные мнения говорят о том, что инициаторам закрепления за проектами Владимира Павлова статуса культурного наследия, предстоит решить очень сложную задачу. Ощущение разрыва между образом Иркутска и архитектурными идеями Павлова, которое возникло в момент появления «павловских домов», сохраняется. А у профессионального сообщества архитекторов неубедительный опыт по работе с общественным мнением. В 2008 году архитекторы организовывали пикеты, протестуя против сноса «дома на ногах» — недостроенного административного здания в центре Иркутска по проекту Владимира Павлова, но пикеты не были поддержаны горожанами. В них участвовали только архитекторы.

Позитивное отношение к «павловским домам» достаточно представлено в анкетах и опирается оно в основном на симпатию к необычности или к красоте замыслов, выраженных в проектах Павлова:

Но есть контраст между ответами в анкетах, которые мы собрали, и тем, как обсуждается наследие Владимира Павлова в социальных сетях. Когда такие обсуждения возникают, крайне редко кто-либо высказывает позитивное мнение, преобладающая тональность — претензии к автору проектов как к представителю архитектурного цеха, игнорировавшему интересы жильцов ради реализации архитектурных идей. Но при этом интересно, что сами жильцы, наши респонденты относятся к ним позитивно, а порой даже с любовью.

В заключение хочется вспомнить историю с архитектурным наследием деревянного Иркутска, которому, кстати, Павловские дома часто противопоставляются. До настоящего времени, регулярно можно было услышать реплику вроде: "снесли бы уже наконец эти ветхие деревяшки и построили нормальные дома". Теперь такие высказывания - уже редкость. Методичная работа по актуализации деревяного Иркутска, приносит свои очевидные плоды. Но к сожалению много из него мы уже потеряли. Ценность такой культурного среза, как региональный модернизм неочевидная для горожан сейчас, при должном внимании может принести диведенды уже в ближайшем будущем.